"Синдром Каббота"
Профессор Дончак, кроме кропотливого проращивания во мне основных гармоний литературы, сумел впихнуть в мою голову ещё целую кучу полезных вещей. Полезных, с его точки зрения, разумеется. Спорить с ним и отстаивать исключительное право на совершение собственных, эксклюзивных ошибок я не стал. А смысл? Люди в его возрасте не поддаются никакому купированию характера, а я уже тогда старался не тратить времени на бесполезные вещи. К тому же я искренне привязался к старику и попросту не хотел портить ему настроение, поэтому внимательно выслушивал его сентенции. И что удивительно, некоторые его мысли мне пригодились уже потом, когда его не стало, а навыками, полученными под его руководством, я пользуюсь до сих пор!
Хотя это всё условности.
Кто сказал, что если человек умер, то общение с ним закончилось? Нет, я не имею в виду это: “...у меня такое чувство, что и после смерти он/она всегда рядом со мной...” Или это: “...они там внимательно наблюдают за нашими земными делами и...” И даже не это “он всегда будет жить в наших сердцах... своих работах... своих детях...” Это всё вздор, банальщина и стилистические штампы текстов определённой направленности.
У нас с профессором всё просто. В наших с ним отношениях ничего не изменилось. Ну, разве, что он перестал добавлять в кофе коньяк ввиду физической невозможности употреблять этот коктейль.
И меня это устраивает. Не кофе с коньяком (это само собой!), а профессорское присутствие. Он человек тактичный, всё-таки старая школа; гостей моих не пугает ночными стонами и громыханием цепей, одетых поверху истлевшего савана, шкафы не роняет, на кухне не барабашит... Если ко мне заглядывает очередная подружка с целью скрасить моё гордое одиночество, он не появляется. По крайней мере я его в такие моменты не видел. Но стоит мне засесть за работу, или, вытянув ноги, развалиться в любимом кресле с бутылкой “Courvoisier” в одной руке и интересной книжкой в другой, так пожалуйста. Это просто как приглашение.
Вот и сейчас, стоило приняться за очередную рецензию, как негромкое покашливание не заставило долго ждать.
- Ты бы так не горячился, а? Посмотри, как всё страницу синим вымарал! А ведь человек старался, писал...
Вот так всегда! Сейчас будет говорить о выдержанности оценок, о чувстве такта, обязательном для интеллигентного человека, и непременно о том, что в тексте нужно видеть и удачные моменты.
- А ты как думал? Хотя да, - в голосе профессора послышались лёгкие саркастические нотки, - ты же именно так и думал. И это похвально!
Надо же! Старик стал гордится умением читать мысли. А ведь ему тоже не сразу всё далось в новой ипостаси! Помню, как долгое время он боялся со мной контактировать, не хотел испугать. Кого! Меня? Человека, который свой бизнес начинал в России в 90-х?
- Афанасич! Ну, что вы от меня хотите? Я же пока не такой мёртвый как вы! Поэтому вот, эмоционирую потихоньку, синим маркером спорные моменты текста подчёркиваю...
- Мда? - я отчётливо представил, как профессор по давней привычке покусывает нижнюю губу, подбирая нужные слова. - А мне показалось, что текст просто синим шрифтом набран.
Остряк.
- А вы сами это читали? - поинтересовался я.
Пауза. Видимо старик, задумавшись, просто кивнул головой. Но мне то его не видно!
- Читал, - ещё через время произнёс он. - Ничего страшного, медицине известны и более тяжёлые случаи. Это лечится, причём не такими уж и...
- Стоп! - я откинулся на спинку кресла и повернулся вполоборота туда, где по моим предположениям находился учитель.
- Что? - не понял он.
- А ведь это мысль! Это мысль... это мысль..., - радостно замурлыкал я.
Со стороны профессора не раздавалось ни звука, но я знал, что он просто удивлённо приподнял брови и ждал, когда я объяснюсь.
- Медицина! Вы правы профессор! А я сижу, голову ломаю, никак шараду в кучу не соберу.
- Медицина? Ты о чём, мальчик? Ты, наверно, больше кофе сегодня не пей, лучше пройдись по свежему воздуху, проветри голову...
- Ай, Афанасич! Ну что вы в самом деле! Будто не понимаете, что к чему! Медицина, понимаете! Текст имеет довольно распространённое заболевание, и я его сейчас буду систематизировать и описывать. Ясно?
- Предположим. И что? Что ты там такое увидел?
- Как что? Ммм... Пусть это будет называться “синдром Каббота”! Я опишу и запатентую литературную болячку! Здорово?
Я состроил хитрую рожу и уставился в точку, расположенную где-то в районе верхних полок книжного шкафа. Профессор любил иногда там устраиваться.
- А вот вы ничего не увидели! Ага? Что там говорится о том, что хороший ученик, учителя...
- Ну-ну, дерзай. Может тебе кофе сварить? Чтобы твой мощный интеллект не отвлекался на такие пустячные бытовые мелочи? - голос старого филолога стал наигранно приторным.
- Нет, уж! Спасибо. Вы, профессор, и при жизни-то кофе варили так себе... Если бы не коньяк, выправляющий божественную формулу, я бы пил его только из вежливости...
Ответом мне была тишина, но я знал, что старик расплылся в довольной улыбке. Он любил всякого рода “словесные фристайлы”, как он любил выражаться.
Я оторвал задницу от кресла и пошлёпал на кухню. Профессор, видимо, остался в кабинете, поскольку я увидел как на ноутбуке перелистываются страницы рецензируемого текста. “Ха, задело старика!” - злорадно подумал я, достал банку с кофе и принялся колдовать над рецептом номер шестнадцать.
Вернувшись на рабочее место, я поставил блюдце с сыром на столик и начал размышлять. Вслух.
- Итак, что мы имеем по персонажу Каббот? Давайте обобщим. Это бизнесмен, довольно преуспевающий, “сделавший себя сам”. Правда, хотя это утверждение и можно принимать в расчёт, но полностью доверять ему нельзя – оно основывается лишь на словах самого Каббота. Каббот имеет плотное телосложение, даже более, чем плотное телосложение. Он любит деньги и знает им цену. Он привык, чтобы “деньги работали” и умеет их к этому принудить. Как и людей, которые им в этом помогают. Он достиг определённого уровня жизни, который считает наградой за годы труда. Он боится, что мир, который он строил под себя, развалится как карточный домик. Он не может допустить, чтобы его спокойное окружение рухнуло в одночасье. Я ничего не пропустил?
- Всё правильно, мальчик. Оценка поверхностная, но довольно точная. Твоё описание довольно логично и не нарушает никаких психологических законов. Персонаж правильный, продолжай.
- Нет, профессор! Таким Каббот ДОЛЖЕН быть! А что на самом деле? А на самом деле давайте осмотрим текст внимательно.
- Обратимся к первоисточнику, - машинально поправил профессор.
Текст к тому моменту я знал уже достаточно хорошо, поэтому “надёргать” из него описательных цитаток было не сложнее, чем некоторым нарезать сыр и уложить его аппетитной “ромашкой” на блюдце. Через десять минут у меня получилась целая выборка.
- Вот, послушайте, - обратился я к невидимому учителю. Цитирую. Так, бла-бла-бла... вот! “...я смотрел, как вытянув шею, толстяк недовольно озирался по сторонам”. Что скажете? Толстяк, грузный неповоротливый человек проявляет чудеса акробатики, вытягивая шею. Да откуда она у него вообще взялась, “если сразу грудь от подбородка, от затылка сразу же спина”. Во! Почти по классику! Зачем ему её вытягивать? И почему он “недовольно” озирался? Чем он недоволен? Он приехал к человеку, от которого ждёт необходимой ему помощи. Отчего недовольство? Ладно, едем дальше.
“Каббот оказался удивительно похож на свой голос. Маленький, тучный. Толстые волосатые руки- окорока. Низкий лоб, мощные челюсти. Сжатые в щелочки глазки, над ними ершик редких волос.”
И как это вам? Обратите внимание на слово “маленький”. Вам не кажется, что оно выводит всё описание на совсем иной образ персонажа? До этого момента я представлял Каббота как солидного тучного мужчину, а теперь? Оказывается он маленький! Как Денни де Вито! Вы думаете автор добивался именно такого образа? Не думаю. А знаете почему?
- Мой мальчик, я умер, но не поглупел – это разные вещи! И уж, тем более, я в состоянии воспроизвести свои собственные мысли, к которым пришёл, много лет занимаясь литературой. “От автора, не пользующегося знаками препинания, глупо требовать ясного тонкого мышления”. Ты это имел ввиду?
- Это. Я не понимаю, как можно было полгода вычитывать текст и не найти в нём шесть (шесть!) опечаток и кучу системных ошибок по пунктуации. Лично мне сложно что-то говорить о мышлении человека, который скобки, кавычки и слова разделяет пробелами.
- Ну, ты сам порой в запятых путаешься, - не преминул уколоть профессор, - хотя тут ты прав. Что там у тебя дальше?
- Дальше вообще “расколбас”. Вот, смотрите:
“Ему было явно не по себе. Несколько мгновений он подозрительно осматривался, затем вперил в меня тяжелый взгляд и медленно, с расстановкой, заговорил”.
“Начинать разговор первым ему явно не хотелось”.
“Мистер Каббот облизнул губы и с трудом оторвав глаза от книги, уперся в меня расплывчатым взглядом”.
“ Каббот откинулся на спинку кресла и скрестил на пузе толстые ручки. Он медлил. Казалось, думал, с чего начать”.
- Приходит запуганный человек, неуверенный, зажатый... Но вдруг ооп! Происходит чудесная метаморфоза. Теперь мы видим совсем другого человека. Сильного, состоявшегося мужчину, знающего свою цену.
“- Вот как ? -Он поднял бровь, посмотрев на меня с любопытством”.-
“Он хмыкнул”.
“Ха- ха? Толстые щеки затряслись”.
“Потом со скрипом потянулся, возложил руки на подлокотники”.
“Говорил он с ухмылкой...”
- Отчего он стал так себя вести? Ведь всё говорит о том, что он чувствует себя уверенно, он даже позволяет себе некие “театральности”... Да и автор подливает масла в огонь моего недоумения:
“ Этот человек явно привык хватать быка за рога.”
- Но самое смешное не это. А то, что этот момент “перелома” не наступил! Его нет в тексте! Мистер Каббот ведёт себя как умственно отсталый человек, вернее так, как его заставил себя вести автор. Предложение так, абзац вот этак. Что это за линия поведения такая, вы можете мне сказать? Это авторский ход?
- Ты прекрасно знаешь, что нет. Это тот случай, когда автор “заигрывается” словами и слушает только самого себя. Он пишет, не осознавая, что слова, помимо своего начертания, ещё имеют смысл и способность складываясь в предложения создавать образы.
- Вот именно это я и назову “синдромом Каббота”. Пока я варил кофе, то в первом приближении сформулировал это явление. Вот послушайте: “Синдром Каббота - наличие у литературного персонажа противоречивых описаний, мотиваций, поступков. Литературный аналог гинандроморфизма и гермафродитизма”. Что скажите?
- Недурственно. Логично и ёмко. И образно. И что ты с этим добром будешь делать?
- Да ничего. Рецензию напишу и туда вставлю. Думаю, пишущая братия примет во внимание, всё пользы больше.
- Вот так вот сразу? Как по мановению волшебной палки? Ррраз! И все перестанут совершать детские, нелепые ошибки? Ну, что ты там ещё “наковырял” по тексту?
- Ох... Вы правы профессор. Наверно, я немного самонадеян, - я кисло улыбнулся, давая понять, что лишь говорю те вещи, которые хочет услышать старик, но думаю совершенно иначе.
- Ну конечно! Пришёл великий мессия, описал детскую болячку, одну из сотни, и двинул диагноз в массы. Ага. Проходили. Сколько таких “описалок” по Сети бродит? И вещи в них правильные написаны, и люди их пишут грамотные... Что ж всё мимо-то?
Я повернулся к ноутбуку, кинул в рот кусочек сыра и взял чашку. Как минимум пять минут профессор всё одно не даст работать. Будет разглагольствовать на больную тему.
- А всё это, мальчик, происходит потому, что стучать по кнопкам клавиатуры и быть писателем – это разные вещи. Слишком просто собрать из чёрных буковок некое подобие текста, опираясь порой лишь на их визуальное расположение на бумаге, и слишком сложно продумать произведение “от” и “до”. Как может автор, чётко и ясно представляющий своих персонажей, знающий как они думают, разговаривающий как они, писать такую детскую чушь? Ты можешь мне объяснить? Что движет человеком, создающим таких незрелых, противоречивых героев-уродцев? Разве авторы не уважают сами себя?
Я отставил чашку, с удовольствием потянулся и натянул на морду самую отвратительную из своих ухмылок.
- Эко вас расплющило, профессор! - с участием прошепелявил я. - Вроде кто-то совсем недавно мне говорил о синем цвете моих пометок в тексте первоисточника. А? А как же “найти что-то хорошее”?
- Так я и не призываю грызть всех несчастных, ждущих от тебя рецензий. Разве я сказал тебе “Фас!”? Просто ситуация сложнее, чем может показаться с одной единственной точки зрения. Тут их штук пять нужно, чтобы подо всеми углами... К тому же не забывай, - голос профессора окреп, - что ты сам по началу не только писать, но и читать не мог. Да и не разговаривал совсем. Только сиську мамкину просил да пелёнки пачкал. А теперь?
- Ну вот, дожились... Нет, это я про себя, конечно, про вас то так теперь не скажешь.... Профессор молодых авторов приравнивает к младенцам с перевёрнутым зрением и манной кашей во рту!
Со стороны верхней полки не доносилось ни звука, я подождал немного для приличия и вернулся к работе.
Следующим этапом было моё любимое развлечение. Выискивание логический и фактических ляпов в тексте. Это меня кофе не пои, а только текст в руки давай. Спать не буду, а два мешка несуразностей наберу.
- Вы посмотрите, профессор! Что нам тут пишут! Зачитываю:
“Хорес весело глядел на меня .
- И уж теперь-то он будет здорово следить за своим здоровьем.
- Да ладно. Капелька Лидокаина в виски еще никого не убивала”.
- Вы понимаете? Автор хочет сказать, что добавив в алкоголь капельку лидокаина, он получил некий эффект, который был ему на руку. Что за эффект, я так и не понял, но да это и не важно. Но единственное, чего он мог добиться – это блокада пищевода и желудка. Толстяк просто перестал бы их чувствовать! Так, а что нам говорит Гугль? Так... Вот! Смотрите:
“Лидокаин - лекарственное средство, обладает местноанестезирующим действием. Обладает местноанестезирующим действием, блокирует потенциалзависимые натриевые каналы, что препятствует генерации импульсов в окончаниях чувствительных нервов и проведению импульсов по нервным волокнам”.
- Вы слышите, профессор? Что нужно было мошеннику? Подавить волю Каббота, заставить его сердце биться быстрее (побочно - ощущение тревоги), возможно, обильное потоотделение... Ну, что ещё? А на практике? Ведь показание лидокаина - “...купирование устойчивых пароксизмов желудочковой тахикардии, в т.ч. при инфаркте миокарда и кардиохирургических вмешательствах”. Так где логика? Ау! Профессор!
Ответа я не дождался; видимо, старик на меня обиделся и теперь, надувшись, смотрит в окно, как любил делать при жизни. И ладно! Лучше позвоню знакомому доктору, может я чего не понимаю с лидокаином? И скоро наступит эра “лидокаинщиков”?
- Алло! Серёжа? Привет... нормально... Я вот чего звоню...
Оставив обиженного профессора наедине с его горем, я ушёл на кухню с пустой кофейной чашкой в руке и телефоном, прижимаемом к уху плечом.
Вернувшись к компьютеру, я бросил телефон сверху стопки книг и хрустнул пальцами.
- Герр доктор наказал моему автору учить букварь. Сильно смеялся, однако!
Никакой реакции со стороны книжного шкафа не последовало, поэтому я продолжил увлекательную ловлю логических блошек. А заодно, если попадались, ухватывал за вёрткие хвостики стилистические ошибки, неточности описания и просто корявости. По мне, так нечего им в текстах делать. Они же заразу всякую переносят!
“Мистер Каббот подьехал на 20 минут раньше назначенного, как я и ожидал”.
Именно двадцать минут? Не десять, не двадцать пять, не говоря уже о девятнадцати минутах и тридцати восьми секундах. Кто засекал? Отчего такая точность? Какой проницательный мошенник! А может он и того... действительно с нечистой силой якшается? И вот ещё что меня мучает... А в какой момент времени нужно было нажать на “пипку”секундомера и сказать “Всё! Стоп! Прибыл!” В момент, когда колёса остановились? Или когда был заглушен мотор? Или когда “...через несколько минут он стоял в дверях кабинета”? А ведь он ещё успел “вытянуть шею” и “недовольно осмотреться”. На это же время нужно! И что за формулировка такая? “Стоял в дверях кабинета”. Может “появился”?
Сзади раздалось лёгкое тактичное покашливание. Старик перестал на меня по-стариковски обижаться и, наверняка, читал через плечо. Я вот подумал... А может это и не профессор вовсе, а моя внутренняя цензура ведёт со мной душеспасительные беседы?
- И не надейся. Она у тебя усохла ещё во младенчестве и была выброшена вместе с подгузниками и безухим плюшевым зайцем.
Нет! Дуется ещё! Тут уж по опыту я знал, в такие моменты его лучше не замечать, пусть ворчит себе.
Читаем текст дальше. Вернее, читаю я, а профессор так, бегло просматривает. Причём, как экран ноутбука, так и мои мысли.
“Он останoвил машину у дороги, прямо напротив окон офиса”.
Заметьте, не чуть наискосок, а строго напротив. А ведь я опытный читатель! Я автору верю! Раз он указал на точное место стоянки, то это обязательно в дальнейшем “стрельнет”! Буду ждать.
“Потом неторопливо и грузно пошел в сторону нашего здания прямо по газону”.
Это тоже нужно отметить. А ведь автор молодца! Вы посмотрите, как он ловко, по маленьким крупицам, как бы невзначай, подбрасывает читателю маленькие штрихи к характеру своего персонажа. Ведь как тут про себя не отметить: “а ведь этот Каббот ещё тот гусь! Вот ведь пройдоха! Нарушает общественный порядок, не задумываясь! Такому палец в рот не клади, он не только старушку через дорогу не переведёт, он, наоборот, её в психушку сдаст, её конуру на себя оформит, да ещё и налог с этой операции не заплатит. Старушка-то - это так, ерунда. Но налоги! Ничего святого у человека!” К тому же, обращаю ваше внимание, что я читаю самый первый абзац текста. А это место, где случайных слов не бывает. Правда, профессор?
В ответ слышу только негромкое сопение. Оно и правильно. Тут даже Артём Афанасич, совесть моя и цензура, ничего сказать не может. Даже при том, что ещё немного на меня обижен.
Да, чуть не пропустил...
“ Сквозь размытое дождем стекло...”
Эти слова повергли меня в глубокую задумчивость, я даже потерялся на мгновение... Дождь размыл стекло? Не грязь (хотя, что это офис с грязными стёклами), а именно стекло? Кислотные дожди? Апокалипсис? Постядер? Я что-то пропустил?
- Ну, хватит, хватит..., - не выдержал профессор. - Тебя если не останавливать, ты бедолагу вообще загрызёшь... смотри, он уже даже не шевелится, сдох давно, а ты его треплешь...
- Я страдал..., - сделав скорбное лицо, прошептал я с надрывом в голосе, как дурной актёр. - Когда читал. Поэтому прошу занести в протокол, что всё написанное мной выше, было сделано в состоянии аффекта. Суд учтёт это как смягчающее обстоятельство?
Суд учёл. Профессор одобрительно крякнул, последний ледок растаял.
- Ты сделай так, как я тебя учил. Просто составь цитатник корявых мест и прикрепи к рецензии. Автор сам найдёт свои ошибки, и двойная польза от этого будет: и ты нервы с желчью побережёшь, и автору наука.
- Эко вас, Афанасич, стилистически закрутило и хряпнуло. С чего?
- Извини. Ты правильно говорил, что блошки стилистические заразу переносят. Наверно, это оно самое. Пойду я погуляю, утомился что-то. Сам-то справишься?
Я произвёл сложную художественно-гимнастическую фигуру полупустой чашкой кофе, отпуская призрачного страдальца, и продолжил. Нарезал целую стопку. Нет, кипу, а то стопка – звучит как-то празднично, что не совсем уместно в данном контексте. Давайте действительно, почти без комментариев, по-профессорски.
“Толстые волосатые руки- окорока”.
“Сжатые в щелочки глазки, над ними ершик редких волос”.
“Потом со скрипом потянулся, возложил руки на подлокотники. Теперь он опять был прямо напротив меня”.
“Совершенно не понятно для этого времени года”.
“В углу например, тень от висящего Спасителя создавалала с тенью от старинной испанской пентограммы нечто невообразимо - нескромное”.
“Я чуть наклонился к нему, положив руки на стол. Видимо, он что -то почувствовал, ибо невольно отклонился”.
“У меня большой дом, мистер Фаррелл, там всегда много людей. Работают видеокамеры, по ночам бегают собаки...”
Кофе закончился. Писать стало лениво. Варить новую порцию тоже. Наверно действительно, лучше прогуляться по свежему апрельскому воздуху. На улице такая красотища! Только нужно кое-что дописать внизу. Чтобы потом не забыть донести до автора, как посткриптум.
Уважаемый автор! Нет, не только автор рассказа
“Дявол и его изгонители” (
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=259680). А Автор, как всеобщее обращение Рецензента к пишущим людям. Если вы пишите мистику, или другие вещи, основанные на фактах, на каком-то базовом материале или на устоявшихся, принятых, как опорные точки и аксиомы, вещах, не стесняйтесь. Смело работайте с документами. Изучайте, цитируйте, обогащайте свои произведения строками из бессмертных текстов. Если пишете о “Молоте ведьм”, то если не прочитайте, то хотя бы пролистайте его, этим вы окажите уважение своему читателю. И не появится тогда на ваших страницах никакая детская болезнь. Потому, что взрослому человеку страдать такими болячками, вроде как, не по возрасту. Ими переболеть нужно было ещё ого-го когда, когда деревья были большими, а мама – самой прекрасной волшебницей на свете. А теперь это... вроде как стыдно.
Примечание
Гинандроморфизм (греч. gyne — женщина, aner, родительный падеж andros — мужчина и morphe — вид, форма) — аномалия, выражающаяся в том, что в одном организме крупные участки тела имеют генотип и признаки разных полов.
Вход
FAQ
Поиск
