Вскоре, она вышла к каменистой россыпи, где холодный ручей впадал в Лещиху, но Скрулла изменил своё направление и потянул девочку к её любимой коряге. Послушно войдя в воду и оседлав вросший в берег «капитанский мостик», Крыська позволила янтарному потоку огибать себя, с интересом наблюдая, как Скрулла входит в Лещиху, растворяясь в её глубинах. Интересное и красивое зрелище! Уходя под толщу речной воды, медовый ручеёк продолжал светиться ничуть не тускнея, а лишь изменяя свой цвет. То становился голубым, то синим, то зеленовато-жёлтым. Присмотревшись внимательнее, девочка увидела, что он меняется оттого, что смешивается с другими потоками, текущими в глубине реки. Крыська помотала головой, избавляясь от наваждения, опустила ладони в речную воду и, зачерпнув полные пригоршни, плеснула на разгорячённое лицо.
И тогда заговорила река. Вернее те обитатели, которые присутствовали в ведьмином «винегрете». Заговорили не вслух, не в голос, даже не зазвучали в Крыськиной голове, как это бывало раньше. Каждая капля речной воды, оставшаяся на девочкином лице или запутавшаяся в её волосах, нашёптывала ей свои истории. Ноги, опущенные в воду, уже не принадлежали Крыське, они стали частью реки. Через них девочка чувствовала каждый уголок речного дна, каждую рачью нору в зернистом глинистом откосе, каждое колебание водорослей опутавших валун, возле которого спал Старик. И даже его сны стали ей доступны.
Сначала Крыська хотела закричать. Просто, чтобы не потерять себя, не раствориться в ночной реке, но не стала. Она лишь вспомнила, что сидит в янтарном ручейке с красивым именем Скрулла, сливающегося у её ног в глубинах Лещихи с другими потоками, с не менее красивыми именами. И чтобы стать частью реки, не обязательно утрачивать саму себя, ведь все мы являемся частью чего-то большого, только не всегда это осознаём. Крыська это очень ясно почувствовала. Почувствовала то, частью чего она сейчас была. И имя у этого тоже было. Мортимера.
Девочка чувствовала, как это имя выбирается, выкарабкивается откуда-то из глубин её памяти. Памяти даже не её, двенадцатилетней девочки, а из памяти куда более древней, надёжно спрятанной до нужного момента. Мортимера. Мёртвое слово медленно поднималось вверх, к голове, обрастало Крыськиными мыслями и образами, пропитывалось её чувствами и энергией. Теряло свою пыль, труху и оживало, разворачивалось, раскрывалось. Проскальзывало в рот, к языку, выравнивая его, устраивая между зубами для правильного произношения. Мортимера. Наполняло лёгкие речным воздухом, смесью ночной свежести и тины, рыбы и мокрых камней.
- Мортимера!
Девочка громко произнесла слово, неожиданно даже для самой себя и обомлела. Внезапно мир вернулся в своё обычное состояние. Исчез янтарный поток, огибающий девочку. Исчезли разноцветные струи в глубине Лещихи. Исчезло чувство единства с рекой. Осталась только вода, звёздное небо и девочка-подросток, одиноко сидящая в намокшем платье на огромной коряге.
|